13.06.2019

Рожденный героем Рубен Гальего

Анна Борисова

История писателя Рубена Гонсалеса Гальего — это история не совсем об испанце и совсем не об Испании, несмотря на его характерную фамилию. Испанец по матери и венесуэлец по отцу, Гальего родился и вырос в СССР. Тем ни менее, сам Рубен не отождествляет себя ни с понятием «русский», ни с понятием «испанец», и даже не с понятием «детдомовец», несмотря на свое детство в системе советских сиротских учреждений. Скорее с понятием «инвалид». Это для него — основа его личности, все три романа Гальего - про инвалидность. И, как объясняет сам Рубен, «от этого не сбежишь...если я не напишу про инвалидов, то напишет кто-то, во-первых, не инвалид, во-вторых, не разбирающийся в проблеме».

Как так получилось, что ребенок-инвалид с  экзотическим происхождением рождается в СССР и попадает в детский дом при живых родителях?

Его полное имя - Рубен Давид Гонсалес Гальего. А его дедом по материнской линии был генеральный секретарь Коммунистической партии народов Испании Игнасио Гальего, чья дочь Аурора училась в МГУ, где у нее случился роман со студентом из Венесуэлы.

Аурора забеременела и ждала близнецов. 20 сентября 1968 г. один из братьев погиб при родах, а второй — сам Рубен, появился на свет с целым «букетом» врожденных заболеваний. ДЦП — главное и основное из них.

Игнасио Гальего — дед писателя (второй слева)

Конец 60-х гг. было временем напряженных отношений между СССР и компартией Испании ввиду разногласий по поводу Пражской весны. Испанскую студентку, близкую компартии, постарались поскорее вернуть домой. При этом ребенок-инвалид был лишней помехой и постыдной деталью. И когда Рубену исполнилось полтора года, матери объявили, что мальчик умер (как было на самом деле, сложно сказать). Аурору отправили в Испанию, Рубена — в детский дом.

Парализованного малыша, у которого, по большому счету, нормально двигался только один палец одной руки, переводили из учреждения в учреждение. Обреченный на неподвижность, он не действовал, но наблюдал. Времени было достаточно.

В 10 лет мальчик уже знал, что к 15 годам попадет в дом престарелых. Однако в те же 10 лет мальчик знал и множество других вещей, которые были ему куда интереснее своей дальнейшей судьбы — имена великих людей, даты великих событий, обычаи дальних народов. У Рубена была прекрасная память и интерес к наукам. Ему нравилось учиться, он с увлечением осваивал языки. И дело не столько в амбициях. Думал ли ребенок с ДЦП о будущем или стремился сделать максимально интересным настоящее?

А может быть и о будущем. Может быть, это был его собственных путь к его собственному «героизму». Из книг Рубен знал, что героем стать не легко. Люди идут к этому, превозмогают себя, совершают подвиги. Но в случае Рубена, по его собственным словам, быть героем оказалось легко. Собственно с этого и начинается его первый автобиографический роман «Белое на черном» - с произведения «Я герой». Гальего размышляет, как одни мечтают стать героями, а другим приходится, выбора нет. У самого Гальего выбора как-раз не было, для него каждое движение — вынужденный героизм. «Когда у тебя нет ни рук, ни ног, да ты к тому же еще и сирота (в детстве он не знал, что мать жива), ты обречен быть героем до конца своих дней».

Книги о героях учат нас как стать героем, как быть достойным, как жить и действовать. Гальего это удивляет: «я и так знаю, что делать, когда ты ходячий. А что делать для того, чтобы стать ходячим — мне никто не говорил».

Рубен в детстве

Вероятно, так юноша пришел к тому, что нужно использовать то, что не парализовано. В его случае это — мозг. И единственный палец чтобы печатать текст. Так и рождается Гальего-писатель.

«Белое на черном» - воспоминание о детстве в сиротских учреждениях СССР. Роман стал одним из литературных событий 2002 г., а в 2003 г. ему была присвоена премия «Русский Букер».

Кто-то задумывался о том, чем может быть занят ребенок в детдоме? Тем более — обездвиженный ребенок-инвалид?  Из романа мы узнаем многое. Во-первых, мечтами о маме. И Рубен встретит ее, но многими годами позже. Во-вторых, чтением, науками, размышлениями. И, наконец, поиском счастья, которое возможно собрать по крупицам. По мотивам первого романа Гальего были поставлены спектакли МХТ им. Чехова в Москве, а также в театрах других городов России.

Принято считать, что из этой книги мы узнаем о системе советских детдомов. Можно сказать и так. Но вряд ли Гальего хотел написать об этом. Он писал о людях и о боли. А также о радости и о человечности. Возможно именно поэтому - «Белое на черном», а не привычное слуху «черным по белому». Мы видим вспышки счастья на фоне ужаса и беспомощности. Почитайте главы «Праздник» или трогательное размышление Гальего о русских нянечках в детдоме...

Роман о советской действительности? Возможно и это. Гальего вспоминает, как учителя рассказывали им, сиротам, о дальних планетах, а также о равенстве, но за порог детдома пускали только ходячих, да и те не уходили далеко.
Подростком Рубен был переведен в дом престарелых. Здоровых сирот выпускали «в мир» по истечении пятнадцати лет. Инвалидов — пускали дальше по системе.

Свою первую жену Екатерину Рубен встретил именно в Новочеркасском доме-интернате для инвалидов и престарелых, куда молодая студентка истфака РГГУ пришла по совету отца писать репортаж. Отец Екатерины возглавлял Ростовскую областную организацию Всероссийского общества инвалидов, а также работал преподавателем и занимался наукой. Девушка прибыла в учреждение пообщаться с одаренными ребятами, переведенными из детского дома.

Гальего с женой Екатериной и дочерью Надеждой

В одном из интервью Екатерина вспоминает, что поначалу двадцатилетний юноша с испанской фамилией вел себя с вызовом, проверял ее, можно ли ей доверять. А затем начались их длинные разговоры обо всем на свете. Катя и Рубен цитировали друг-другу любимых поэтов, писателей, обсуждали работы историков. Екатерина также вспоминает, как поразил ее тогда английский Рубена. Парализованный юноша в совершенстве владел этим языком, да еще и общался с оксфордским акцентом!

Многочасовые беседы об искусстве, литературе и поэзии вскоре переросли в любовь. Молодые люди решают пожениться, что не находит понимания ни у кого, включая родителей девушки. Ее мама, сама в свое время полюбившая инвалида (отца Кати), ужасалась беспомощности избранника дочери. Когда же свадьба все-таки состоялась, все начали смущенно предупреждать, что лучше бы паре не иметь ребенка. Но Катя обещала Рубену, что родит ему ребенка и поможет найти маму.

Через Всемирный институт по проблемам инвалидности молодоженам удалось получить стажировку в США. Стажировка длилась месяц, это был месяц свободы и самостоятельности — электрическая коляска в целой стране, адаптированной для людей с ограниченными возможностями.

По возвращению на родину, Рубену удается получить юридическое образование. А в 1994 г. у пары рождается дочь, которой они дают символичное имя - Надежда.  Несмотря на то, что через несколько лет супруги развелись, они до сих пор остаются в дружественных отношениях. Сейчас каждый из них в новом браке. Екатерина до сих пор живет в Новочеркасске, она тоже стала писателем, а также журналистом, и носит экзотическую фамилию своего первого мужа.

Именно Екатерина, верная своему обещанию, в свое время приложила немало усилий для того, чтобы Рубен смог найти мать. Встреча Ауроры с сыном произошла в 2001 г. в Праге, где Аурора Гальего жила и работала журналистом на радио «Свободная Европа». И кстати именно мать была в числе первых людей, по-настоящему оценивших писательский талант Рубена.

Аурора и Рубен Гальего

После долгожданной встречи с мамой Рубен остался в Европе, а затем перебрался в США, где пережил страшную трагедию. Ключевое слово здесь - «пережил». Именно в Америке в 2011 г. Рубен вместе со своей тяжелой коляской упал на рельсы метро. Он перенес несколько операций, получая постоянную поддержку и помощь своих близких и своих читателей.

После смерти матери, уже будучи женат в третий раз, Гальего уехал с семьей в Израиль, где проживает по сей день. Разумеется, выбор страны не в последнюю очередь объясняется условиями и отношением общества к людям с ограниченными возможностями, общим уровнем медицины (к тому же, дочь писателя в третьем браке имеет диагноз «аутизм»). В этом плане Израиль полностью устраивает Гальего, о чем он нередко высказывается в интервью.

Вот как бывает - человек, обездвиженный с рождения, перемещается по миру, вступает в браки, у него рождаются дети. И единственным действующим пальцем руки он набивает произведения, которые читают люди по всей планете, произведения, которые отзываются в этих людях.
Рубен остается в хороших отношениях со всеми «своими» странами и со всеми своими женами. Он заботится о дочерях, их имена — Надежда, Майя, София.  

Он продолжает писать. Через два года после выхода дебютного романа он выпускает вторую книгу под названием «Я сижу на берегу». А в 2017 г., в соавторстве с женой Риной, он написал третью книгу под названием «Вечный гость». Все три романа имеют один и тот же формат — они разбиты на маленькие главки.

Размышляя о «писательстве», Гальего «сетует» на отсутствие мгновенной реакции читателя, ответа, как сейчас модно говорить «фид бэка». Сравнивая писателя с футболистом, он отмечает, что последнему во многом проще: забил гол, отбил гол, - трибуны ликуют, ты молодец. А писателю зачастую приходится ждать несколько лет, десятилетий, а то и всю жизнь, чтобы понять, оценили твою работу или нет.

И, как уже было упомянуто выше, Гальего считает, что его задача как писателя — писать об инвалидности. Писать от первого лица, изнутри. При этом он не выделяет инвалидов в особую «касту» по каким-то внутренним качествам. Как и у остальных людей, среди инвалидов есть те, кто может позволить себе крутую коляску, штат помощников и относительную свободу. Среди инвалидов также есть умные и глупые, добрые и злые, робкие и общительные.

«Когда говорят, что все инвалиды сильно умные — это такая же глупость и тот же расизм, как "все инвалиды сильно глупые". Мы все разные.», - подчеркивает Рубен.

Однако себя Гальего считает счастливчиком. Среди инвалидов, среди людей. Вот так, несмотря ни на что: «Мне не повезло только один раз — родиться. Во всем остальном мне всегда везло».

И хотелось бы научиться у этого писателя не столько его юмору, наблюдательности, уму и красноречию, сколько вот этому, - благодарности и осознанию счастья.