«ANDROID»Новости ichebnikaКак выучить испанский языкТонкости испанского языкаИстория ИспанииИспаноязычные художникиИспаноязычные писателиИспанское киноИспаноязычные музыкантыИспанские песни с историейМеста ИспанииИспания: вчера и сегодняИспанцы и испанкиАргентинаПеруЧилиКолумбияМексикаКубаВенесуэлаЛатинская Америка
История Испании

15.08.2019

Между Сталиным и Франко. «Эспаносовьетикос» в поисках родины.

Анна Борисова

Как появились те самые «испанские дети» в СССР? От чего они бежали, как они росли на чужбине и кем они стали?

Между Сталиным и Франко.
История испанских «детей войны» - своеобразный мост между Россией и Испанией XX века. Судьбы этих людей сливают воедино судьбы наших стран: историю сталинского режима, великой отечественной войны и послевоенного времени в СССР с историей гражданской войны, франкистского режима и после-франкистских лет в Испании. Они переживали тяготы и лишения того страшного времени, оторванность от родных, от дома в совсем нежном возрасте. Одним из них пришлось умереть на чужбине, не дождавшись возвращения домой, другим — сделать чужбину своей новой родиной, а кому-то из их числа — спустя десятилетия вернуться на родную землю и на старости лет снова «привыкать».


Итак, откуда взялись испанские дети в СССР. Начало этой истории лежит в событиях страшной гражданской войны в Испании. По мере того, как осложнялась обстановка после ее начала, в конце 1930-х гг., из страны начали вывозить детей. Дело в том, что сторонники Франко пообещали вырезать всех своих противников, как только власть будет в их руках. И когда их неминуемая победа нависла в воздухе, началась спешная эвакуация тех, за кого становилось особенно страшно — детей.  Республиканцы и коммунисты отправляли своих сыновей и дочерей за границу подальше от опасности, сами же оставались бороться с фалангистами до конца.


Организацию перевоза и распределения юных беженцев взял за себя Национальный Совет по эвакуации детей и Международный Красный Крест. Приют детям войны предложили такие страны как Франция, Бельгия, Великобритания, Швейцария, Мексика, Дания и СССР. По данным Международного Красного Креста, в СССР в общей сложности было отправлено 2895 детей и подростков в возрасте от 3 до 14 лет. В основном - из северных провинций, где после бомбардировки Герники началась массовая эмиграция.  Тогда эвакуация расценивалась временной мерой. И правда, большинство из общего числа вывезенных детей вскоре вернулись на родину, но дольше всех в эмиграции оставались те из них, кто отбыл в Мексику и особенно в Советский Союз. Подавляющее большинство детей, привезенных в СССР, остались в нем жить, многие так и не увидели родных.

Если в большинстве приютивших стран дети распределялись по семьям, то в СССР были созданы для этой цели специальные детские дома-интернаты, где маленькие испанские переселенцы жили и учились. Разумеется, помещение в детские дома детей, привыкших жить в семье, создавало дополнительные трудности адаптации. В Европе им жилось легче. Было легче и в Мексике в силу привычной языковой среды и климата. А в холодном и влажном российском климате испанцы постоянно простужались, многие заболевали туберкулезом.

Дети прибывали в СССР на кораблях в 1937-1939 гг. и распределялись по детским домам.   Курировал деятельность этих детских домов специально созданный при Наркомпросе «Отдел детских домов специального назначения».

Воспитанники испанского детдома в г. ОбнинскВоспитанники испанского детдома в г. Обнинск

К концу 1938 г. в СССР насчитывалось 18 таких учреждений. Часть из них находилась в европейской части России (в основном, в Московской и Ленинградской областях и в обеих столицах), остальные — на Украине. Они расположились в старых домах отдыха и заброшенных дворянских особняках. Штат учителей, врачей, воспитателей и персонала при них был смешанным — это были как русские, так и испанцы.

Содержали детей неплохо — норма их содержания в 2-3 раза превышали норму содержания советских детдомовцев. Период до Великой Отечественной войны был самым светлым в их жизни, о чем свидетельствуют их воспоминания и письма родным. Летом многих слабых здоровьем испанцев вывозили на море, в детские лагеря, в том числе знаменитый «Артек».

С образованием дело обстояло куда хуже. В каждом испанском детском доме была начальная школа, но лишь в некоторых из них функционировала средняя школа. Поэтому к 16 годам многие ребята, из-за низкого уровня общего образования, оказывались неспособными к более специализированному обучению. Преподавание велось на испанском, а русский давался в качестве иностранного языка. Из-за «жилищных условий» во многих из детдомов школы работали в две смены.

Отдельной проблемой было отсутствие учебников и пособий. Наркомпрос специально перевел и издал учебники по некоторым основным дисциплинам — букварь, чтение, математика, история…

Много времени уделялось так называемой «внешкольной работе». При детских домах функционировали различные спортивные секции, кружки художественной самодеятельности. Так например в ноябре 1938 г. на торжественном концерте в Большом театре выступали испанские дети из детдома номер 1. Во всех школах были пионерские и комсомольские организации, где состояло больше половины детей-испанцев школьного возраста.

Как уже говорилось, персонал испанских детских домов был смешанным — русско-испанским. Испанских работников учили русскому, русских — испанскому. Разумеется, проводились и политучеба, и агитационная работа.

Учебный процессУчебный процесс

Взрослые испанцы, сопровождавшие детей в Советский союз в качестве воспитателей и учителей, отбирались из числа добровольцев. Когда республиканские власти бросили клич, желающих увидеть страну победившего социализма было очень много. Правда тогда никто и не знал, что пребывание в этой стране затянется на долгие годы, для кого-то — на всю жизнь. Тогда испанцам казалось, что они временно покидают свою страну, охваченную войной, ради страны, где новое молодое правительство смело ведет свой народ к счастью. И уж тем более  никто не мог подумать, что страна назначения скоро сама погрязнет в ужасе войны, как внешней — мировой, так и во внутренних конфликтах, терроре.

Что до принимающей стороны, советская власть отслеживала в первую очередь партийную принадлежность сопровождающих детей испанцев. В основном это были коммунисты, социалисты, республиканцы, частично — беспартийные.
Уже тогда, в самые казалось бы безоблачные первые годы жизни беженцев в СССР, имели место инспекции, проверка на благонадежность взрослых испанцев-учителей, карательные меры, вплоть до ссылки. Любое проявления критики и недовольства со стороны персонала детских домов могло стоить человеку работы, благополучия, жизни. В 1939 г. многих испанцев обвинили в троцкизме, пытали, ссылали в лагеря ГУЛАГа.

Затем пришла война. Она уравняла всех. Теперь, поначалу привилегированные, «гости» наравне с советскими людьми терпят голод, холод, лишения.
С началом войны детдома испанцев срочно эвакуируют подальше от театра основных боевых действий — на Урал, в Сибирь, в Среднюю Азию. Особенно тяжело пришлось детдому в Ленинграде, где маленькие теплолюбивые испанцы пережили первую блокадную зиму 1941-1942 г. К счастью, как только начал действовать путь по Ладоге, большинство детишек эвакуировали.

Неоднозначная история произошла с испанскими детьми, проживающими в одной из деревень Саратовской области. Когда немцы захватили деревню, они взяли их в плен и затем передали Голубой Дивизии (объединение добровольцев из Испании, отправившихся на Восточный фронт помогать Гитлеру). Солдаты Голубой Дивизии вернули ребят на родину. И кто знает — возможно этим ребятам повезло, если учесть, как много из их соотечественников погибли в обескровленной войной чужой стране.

В ссылке голод, холод и болезни уносит жизни маленьких испанцев, как и всех остальных жителей Советского Союза. Судя по письмам домой, условия их жизни только ухудшались. Кроме того, испанцев принуждали к черным работам в колхозах и на производстве. Разумеется, было совсем не до учебы. Тогда именно письма на родину стали для них отдушиной. Правда письма эти проходили жесткую двухступенчатую цензуру — сначала от советского руководства, затем — от франкистского.
Лишения военного времени нередко выливались в недовольство в среде испанского персонала, в «опасные» разговоры, караемые советским правительством. Дети снимали напряжение и раздражение по-своему  — палили по портретам Сталина из рогаток, иронизировали на тему непобедимости красной армии, свистели во время зачитывания речи Верховного Главнокомандующего.

Советское руководство причину этого усматривали не в простой детской усталости и подростковом бунтарстве, но во влиянии взрослых - воспитателей. Продолжали пополнятся лагеря. Об осужденных на лагеря испанцах, например, упоминает Солженицын в «Архипелаге ГУЛАГ».
Было все. И все было неоднозначно, иначе не бывает. Одни юные испанцы рвали изображения Сталина и Ленина и посылали к черту Советский союз, другие же подрастали и шли на фронт воевать в рядах Красной армии, становились героями Советского союза, умирали за новую родину.

С началом войны многие испанские подростки, едва выучившие русский язык, стали рваться на фронт. «Мой отец бил фашистов в Испании, а я буду здесь!», - говорили они. Разрешение воевать давали только тем из них, кто уже имел советское гражданство. Они и шли в бой. Например, сын главы компартии Испании Долорес Ибаррури — Рубен-Руис Ибаррури, подростком вывезенный из Испании по просьбе матери, героически погиб под Сталинградом и был посмертно удостоен звания Героя Советского Союза. Среди военных Красной армии известен также родной брат убийцы Троцкого Луис Меркадер и летчик-истребитель Мануэль Ровира Ороско, получивший советский паспорт на имя Петра Мануиловича Орлова. А одним из партизанских отрядов под Ленинградом командовал мадридец Франсиско Гульон Майор.

Рубен и Долорес Ибаррури

Рубен и Долорес Ибаррури

С конца 1942 г. испанских детей стали устраивать в специальные школы, чтобы они получали рабочие профессии. Многих отправляли учиться в военные училища, а по их окончании - на фронт. За годы войны 440 испанских детей закончили школу и поступили в вузы или техникумы, еще 500 человек были устроены на работу на заводы и фабрики после обучения. Однако в бытовом плане к самостоятельной жизни выпускники детдомов были практически не приспособлены. Этому они учились сами, набивая шишки и постепенно приспосабливаясь, находя свое место в жизни новой родины. Находили работу, обзаводились семьями, пускали корни. Это было нормальным процессом в условиях того, что призрачная реальность возвращения все больше отдалялась от них.

Надо было жить здесь и сейчас. Ведь вплоть до самой смерти Сталина возвращение этих людей на родину было практически не возможно. Большинство «детей войны» к концу 40-х годов уже достигли совершеннолетия (16 лет) и имели право выбирать гражданство. Формально препятствий принять испанское гражданство и покинуть страну не было, но в реальности препятствия чинились повсюду, к тому же велась широкая пропагандистская работа — как можно мечтать уехать из самой лучшей страны на свете? Компартия Испании во главе с Долорес Ибаррури всячески способствовала этим процессам. История ее сына — живой пример убежденности испанской коммунистки.  Так уговорами, пропагандой, а иногда и прямым давлением молодых людей вынуждали отказаться от испанского гражданства. А позже принятое советское гражданство станет серьезным препятствием уже для возвращения на родину.

Между 1946 и 1947 гг. около 150 испанцев все же смогли покинуть Советский Союз, преимущественно, отбыв в страны Латинской Америки. Но первая настоящая ре-эмиграция «детей войны» случилась лишь после смерти Сталина, в 1956 г. Однако и тогда многие не отважились на этот шаг, опасаясь еще находящегося у власти в Испании Франко. Поэтому вторая, еще более мощная волна возвращения пришлась на первые годы после смерти Каудильо — начиная с 1976 г.


При этом большое количество детей войны вовсе не вернулись на родину, ведь это уже были не дети, а люди, выросшие в СССР, у многих здесь были русские жены, семьи, любимая работа.
Среди них многие добились настоящего признания и славы в Советском Союзе. Например, советско-испанский актер и режиссер Анхель Гутьерес, режиссер документального кино Арнальдо Ибаньес-Фернандес, строитель РСФСР и лауреат премии Совета Министров СССР Вирхилио де лос Льянос Мас, а также футболист «Спартака», а затем доцент кафедры футбола Института физической культуры в Москве Руперто Сагасти. И конечно, всем известна история сына советской испанки — гениального хоккеиста Валерия Харламова.

Те же, кто вернулся в Испанию, предпочитая умереть на родине, в основном сохраняли двойное гражданство — российское и испанское. В Испании им назначили государственную пенсию и отдельное денежное пособие. Их поставили в очередь на квартиру, временно поселив в специальных домах престарелых — резиденциях. Одна из самых известных таких резиденций для «эспаносовьетикос» (как прозвали вернувшихся в Испании) находилась в  в деревне Алальпардо под Мадридом. Резиденцию окрестили как «Эль Реторно» (Возвращение). Она была расположена в очень живописном месте и здесь было все для комфортной жизни - библиотека, просторные террасы, свой сад и бассейн. По рассказам посещавших ее очевидцев, на стене в холле висела огромная карта Советского союза, на полках библиотеки стояли труды Маркса, Энгельса, Ленина. Обитатели резиденции испытывали своего рода «обратную ностальгию» и окружили себя символами страны и эпохи, вырастившей и сформировавшей их.

Алальпардо

Алальпардо

Между собой «эспаносовьетикос» в основном продолжают говорить по-русски, иногда переходя на испанский или смесь двух языков. Они отмечают как русские, так и испанские праздники и конечно празднуют День Победы, ведь многие из них воевали за Советский Союз.
Судьба этих людей сложилась одновременно ярко и печально. «Дети войны», в конечном счете, обрели две родины и вечную ностальгию. На чужбине их тянуло домой, к своему. Но та же «чужбина» их вырастила, по сути «усыновила». Они оказались в жестких условиях, но это стало их обыденностью. Вернувшись на родину, туда, куда они грезили вернуться всю жизнь, многие из них осознали, что и здесь не чувствуют дома. Что многое из того, что их радует, что составляет привычный уклад, — осталось там, в России.

Можно бесконечно искать виноватых и громко спорить, где было бы лучше этим детям, юношам, взрослым и, наконец, старикам. Остаться в своей, погрязшей в ужасе гражданской войны стране, но рядом с родными, или на отбыть на чужбину, которая по идее должна была защитить, оградить от смертельной опасности. Тогда, в том ужасе, что охватил весь мир, никто ничего не понимал. Гремели революции, устанавливались тоталитарные режимы, рождались страшные идеологии, велись братоубийственные войны внутри держав и, наконец, разразилась вторая мировая война...и среди всего этого были дети, простые дети. А дети, на родине ли, на чужбине ли, при капитализме, коммунизме или фашизме, остаются детьми. Они просто хотят чувствовать тепло, заботу и родительскую любовь, вкусно есть, сладко спать, играть и непременно вырасти героями.