26.03.2019

Мексиканские истории #14. Трое в доме, не считая собак

Родион Горин

Пусть ваша жизненная ладья будет легка и несет лишь то, что необходимо: уютный дом, простые удовольствия, двух-трех друзей, достойных называться друзьями, того, кто вас любит и кого вы любите, кошку, собаку, несколько трубок, сколько нужно еды и одежды и немножко больше, чем нужно, напитков
Трое в лодке, не считая собаки
(Дж. К. Джером)

Дом на окраинах Гвадалахары. Я с трудом открываю глаза и пытаюсь потянуться всем телом, которое ноет после ночи, проведенной в неудобной позе. Затекло все – шея, руки, спина. Я лежу на самом краешке матраса под двумя тонкими одеялами. Мой локоть упирается в чье-то тело. Обернувшись, я вижу, что рядом со мной на одном матрасе спят двое – девушка и парень. В ногах рядом с матрасом бесформенным кульком лежит еще одно тело, завернутое в старый спальный мешок тёмно-зелёного цвета, именно такого, который придает любой вещи грязный вид даже в новом состоянии. В паре метров от меня на втором матрасе спят еще двое. Судя по торчащему из-под одеяла носку с дыркой на пятке по крайней мере один из них мужчина.

Где-то снаружи глухо хлопает металлическая дверь, вызвав мгновенную реакцию десятка собак, разразившихся лаем, воем и тявканьем. Со двора доносятся приближающиеся шаги, ворчание на собак и шуршание пластиковых пакетов. Со стены на меня с таинственной ухмылкой пялится старина Черчилль, Рузвельт стеснительно отвернулся, а Сталину, похоже, все равно на мое присутствие в комнате. Окей, кажется, мой визит в Гвадалахару начался правильно.

Трое в доме, не считая собак

Днем ранее я впервые оказался в этом доме на севере города в не самом благополучном его районе под названием Rancho Nuevo. Дом был со странностями. Точнее я бы сказал, что единственное, что делало его похожим на «дом», были крыша и стены. Все остальное вызывало удивление.

Это была одна большая комната-студия площадью примерно 50 квадратных метров, в двух имеющихся окнах не было стекол, а дверной проем закрывался шторкой и приставной конструкцией из старых досок. Из мебели помимо двух матрасов в ней было полно различного рода статуэток из дерева и металла, скульптур, непонятного назначения больших круглых то ли зеркал, то ли линз, картин, каких-то креативных мелочей, один стол человек на 8 и столько же разномастных стульев.

Доминировала же над всем этим многообразием трехметровая неоконченная картина, изображавшая знаменитую сцену Ялтинской встречи Черчилля, Рузвельта и Сталина. Как и троица на картине, жители дома совершенно не были похожи друг на друга. Их звали Эдуардо, Хорхе и Хуан-Карлос.

Я так и не понял, был ли Эдуардо хозяином дома, но он явно был лидером, и остальные прислушивались к его словам. Дом вообще, мне кажется, был ничейный, эдакий сквот безумных художников, где постоянно что-то происходило, кипела работа или лилось рекой пиво. Эдуардо был не просто лидером, но и самым старшим из всех жителей дома. Он единственный из всех говорил немного по-английски и стимулировал остальных к изучению языков. Ему было за 40, но вся серьезность взрослого человека проявлялась в нем только в работе и разговорах о дочке. В остальное время он бесперебойно бросал какие-то пошлые, но задорные шуточки, и матерился, причем сразу на четырех языках – испанском, немецком, французском и английском. Этому способствовали другие посетители дома, которые, как и я, попадали сюда через Couchsurfing.

Эдуардо любил громко и неожиданно смеяться на высоких тонах, а его лицо в эти минуты больше всего напоминало лицо уставшего клоуна без грима. Мне до сих пор кажется, что он должен был работать в индустрии развлечений или диджеем на радио – энергичность и здорово подвешенный язык сделали бы свое дело. Но он работал тут, в Доме, объединяя под своим крылом молодых ребят художников, давая им возможность жить, учиться и заниматься творчеством в обмен на вклад в общее дело.

А дел в Доме было полно. Через пару дней я стал понимать, что это своего рода артель или коммуна. Большую часть двора занимал… хостел для собак. Да-да, именно хостел. Ребята подрабатывали тем, что за плату брали на передержку собак, в то время, когда их хозяева куда-то уезжали или были заняты. С собаками гуляли несколько раз в день и иногда мыли и стригли, если этого хотели хозяева.

В оставшейся трети двора располагалась мастерская с несколькими видавшими виды станками. На них ребята под руководством Эдуардо создавали сувениры и предметы интерьера, которые потом продавали через интернет или через своих знакомых торговцев в туристическом центре города.

Но самым необычным их занятием было изготовление надгробных плит для местного кладбища. Поэтому в маленькой пристройке рядом с входной дверью постоянно лежало несколько камней с именем какого-нибудь Хуана Мигеля Санчеса Эспиносы и подписью в стиле «La vida pasa tan rapido, te fuiste y no pudimos hacer nada…».

Эдуардо почти никогда не ночевал в Доме, потому что жил где-то неподалеку. Единственными постоянными жителями дома были Хорхе и Хуан-Карлос, два парня лет 20-ти, которые отличались диаметрально противоположными характерами.

Хорхе, кудрявый художник с чрезмерно интеллигентскими манерами для этого района Гвадалахары, вечно работающий над очередной скульптурой, картиной или табуретом для одного из своих занятий в университете. Он постоянно витал где-то в мыслях, окутанный дымом своей неизменной спутницы-сигареты. Говорил всегда в полголоса, как-то виновато проглатывая слова, отчего я не понимал 90% того, что он пытался сказать.

А говорил он со мной очень много, особенно вечерами, когда дешевая текила снимала с него оковы стеснения и скромности. Та же борьба креативности и скромности раскрывалась в его рубашках – обязательно с каким-то необычным рисунком, но всегда приглушенных цветов. Именно Хорхе создавал в доме артистичную атмосферу, разбавляя влияние «ремесленника» Эдуардо. При этом, как и многие интеллигенты, он был абсолютно нехозяйственным.

За хозяйство в Доме отвечал Хуан-Карлос. Ловелас и проходимец в хорошем смысле этого слова. Вечно готовый на какие-то авантюры и приключения, но при этом первый, кто просыпался после вечеринок, начиная выметать полы и готовить завтрак для всех тех, кто сегодня заночевал в сквоте. Каждое утро он садился на велосипед, брал в руки поводки десятка маленьких и больших собак и уезжал на 1-2 часа, чтобы дать им необходимое время на выгул. При этом в отличие от немного асоциального Хорхе Хуан-Карлос был душой компании. Удивительным образом он всегда был весел и легок в общении с каждым. Какой-то особой магией он обладал в общении с девушками, которые влюблялись в него после первой же встречи, и потом еще долго писали ему грустные сообщения, после отъезда из Дома. Хотя я думаю, что магия начинала работать только, когда вся троица была в сборе, оживляя сквот своей разносторонностью.

Утро. Я полулежу, облокотившись на правую руку и рассматриваю комнату передо мной. Шаги быстро приближаются ко входу. Занавески у двери надуваются парусом и расступаются. На пороге с двумя пакетами в руках и с неизменным косяком в зубах появляется взъерошенный Хуан-Карлос. «Buenos dí-í-a-a-as» - медленно тянет он фальцетом, не особо заботясь о том, что остальные спящие еще досматривают свои похмельные сны и не собираются вылезать из-под одеял. «Ruso! Ты когда-нибудь пробовал torta ahogada ? Нет? Que chido! Это же самое знаменитое блюдо Гвадалахары, высокая кухня, чувак!» - на этих словах он вываливает на стол пакетики с пшеничными булками, под завязку начиненными мясом и покатывается со смеху.

«Подъем! Поможешь мне накрыть на стол, пока остальные просыпаются. Неплохо вчера тебя встретили, а?» - подмигивает мне он, сгребая со стола в опустевший пакет пивные банки и крышки: «И… это… я тут немного поиздержался с этим завтраком, с тебя по-братски 20 песо, gordo». Я улыбаюсь в ответ его хитрой улыбке, которую подхватывает Черчилль в своем радужном бушлате. Что-то мне подсказывает, что мой визит в Гвадалахару запомнится мне надолго.

***

Rancho Nuevo – (исп.) район на севере Гвадалахару, граничащий с кольцевой автодорогой.
Squat – (англ.) незаконно занятый группой людей дом
Couchsurfing – (англ.) название интернет сообщества основной целью которого является поиск и предоставление возможности бесплатно переночевать в доме других участников сообщества (аналог AirBnB, но без денег) чаще всего в обмен на рассказы о путешествиях, о своей стране и другие нематериальные ценности
Жизнь прошла так быстро, ты ушел, и мы ничего не могли с этим поделать (исп.)
Torta ahogada – (исп.) дословно «утопленный сэндвич», традиционная уличная еда Гвадалахары мало популярная за пределами штата Халиско. Это продолговатая булка, начиненная мясом, которая затем заливается большим количеством острого красного соуса с луком. Соус настолько пропитывает хлеб, что есть его как сэндвич получается с трудом. Поэтому одним из уличных лайфхаков является использование пластикового пакета (сэндвич размокает внутри пакета, у пакета откусывается уголок и содержимое постепенно выедается/высасывается через отверстие). Слово torta в Мексике обозначает сэндвич (аналог испанского bocadillo)
Que chido – (исп.) клево
Gordo – (исп.) толстый (дословно), но во многих регионах Мексики и Латинской Америки используется сродни нашему «чувак» без негативного посыла